20 лучших татарских песен имперской России и СССР - Афиша Daily
Татарская музыка XX века была восхитительной. Вот 20 лучших примеров
У татарской альтернативы, на которую в последние годы многое обратили внимание, есть давние традиции. Сценическая культура в Татарстане зародилась в начале XX века с развитием звукозаписи, зачатками светской жизни, появлением театра. Креативный директор казанского лейбла Yummy Music Радиф Кашапов выбрал 20 главных старых композиций на татарском.
Перед листингом отмечу, что многие известные и популярные татарские песни нельзя найти на стримингах: авторы, исполнители, их наследники не озаботились этой формой продвижения, а государственные учреждения не нашли ресурсов, чтобы очистить права на треки самостоятельно.
«Туган тел» («Родной язык»)
Неофициальный гимн татар, который в обязательном порядке звучит на крупных мероприятиях, хором и со слезам на глазах. При этом мелодия песни взята из популярного в начале прошлого века баита (сказа) «Дедушка Селим», на которую молодежь начала петь стихотворение Габдуллы Тукая 1909 года. Ритмика композиции характерна для народной музыки, сейчас так песни у татар уже, увы, не пишут .
«Әллүки» («Аллюки»)
Раньше татарские стихи не читали, а пели на определенные мотивы. Стихотворение «Милли моңнар» важнейший татарский поэт Габдулла Тукай рекомендовал петь на мотив народной песни «Зиләйлүк». При этом в тексте говорится именно о песне «Әллүки».
По одной из легенд, Тукай, проживая в своеобразном арт-кластере Казани начала века, в номерах «Булгар», услышал, как ее поет другой поэт, Сагит Рамиев. По другой версии, Рамиев начал петь ее в гостях у журналиста Хусаина Абузярова, выпив рюмочку. «Әллүки» входит в канон «озын көй» — протяжных песен с обильной мелизматикой, благодаря которой певец может показать всю красоту голоса .
«Каз канаты» («Гусиное крыло»)
Песня получила популярность после революции, хотя нынешним слушателям она кажется очень древней . К ее раскрутке приложил руку один из первых татарских профессиональных композиторов Салих Сайдашев, который сделал ее лейтмотивом пьесы Карима Тинчурина «Угасшие звезды». Образцово исполняла народные песни уже после Второй мировой Фарида Кудашева, причем аккомпанировал ей муж Бахти Гайсин.
«Булат җыры» («Песня Булата»)
Татарская эстрада во многом формировалась в театре: все композиторы писали музыку для сцены, а публика превращала песни из спектаклей в хиты. Эту арию главного героя Булата, который возвращается с шахты на родину, Салих Сайдашев написал для спектакля Карима Тинчурина «Зәңгәр шәл» («Голубая шаль»). Тинчурин попал в жернова репрессий, спектакль сняли с репертуара на 19 лет, но в 1957-м вернули, и с тех пор он выполняет роль визитной карточки главного татарского театра — имени Галиасгара Камала: с нее открывается сезон.
«Ком бураны» («Песчаная буря»)
Про песчаный буран на улицах Оренбурга пели солдаты тех краев в гражданскую войну. По одной из версий, мелодия основана на древнем баите (эпический жанр татарской поэзии — Прим. ред.) об убитом приказчике Закирзяне. Песня вновь стала популярна в 1990-е, в годы обретения Татарстаном суверенитета: певица Вафира Гизатуллина, выступая на митингах, превратила ее в гимн перемен .
«Комсомолка Гөлсара» («Комсомолка Гульсара»)
Песня основана на старинной композиции «Яз да була» — это пример постреволюционной маршевой традиции, из которой народная память мало что сохранила . При этом суровый ритм соединяется с лирическим текстом о приключениях комсомолки Гульсары.
В этой версии поет Асия Измайлова: она родилась в Симбирске, пела в Казани в оперном театре, преподавала в Драматической татарской студии ГИТИСа и Оперной татарской студии при Московской консерватории, а потом — на кафедре сольного пения Консерватории имени Чайковского.
«Лирик җыр» («Лирическая песня»)
Многие татарские певцы — выпускники консерватории. При этом они успешно сочетали карьеры и в высоком жанре, и в эстраде, что не могло не отразиться на репертуаре . Эту песню написал Фарид Яруллин, командир стрелкового взвода 19-го танкового корпуса, который не дожил и до тридцати, и не увидел на сцене свой балет «Шурале».
Композицию в стиле романса поет московская татарка Мунира Булатова. Основная мелодия стилизована под «народную», при этом вокальная партия сделана практически в диснеевском стиле.
«Су буйлап» («Вдоль реки»)
В 1940–1950-е годы на местное радио, которое зафиксировало огромный массив песен (вопрос теперь в том, как легально его оттуда выложить в сеть), новые хиты привозили гастролеры. Эту привезла в Казань баянистка Рукия Ибрагимова, услышав на гастролях по Каме — Волге на пароходе. Ее пела девушка, вероятно, потерявшая на войне любимого человека . Ибрагимова подобрала композицию на слух.
«Әдрән диңгез» («Адриатическое море»)
Стилизованная под восточноевропейскую музыку песня из спектакля по пьесе Тази Гиззата «Чын мәхәббәт» («Настоящая любовь») в 1948 году. Ее действие сначала происходило в Югославии. Потом страна впала в немилость к Сталину, и декорации сменились на албанские. Салих Сайдашев якобы ходил к албанским студентам в общежитие Казанского университета за вдохновением , которое помогло ему сочинить песню про Адриатическое море.
«Гөлҗамал» («Гульджамал»)
Составляя топ-100 татарских песен, я опросил около 20 экспертов — от певцов и композиторов до этнографов и журналистов. Почти половина назвала эту композицию, со словами «Авыр җан сөйгәннәрнең булмавы» («Тяжело жить без любимого»).
Один из ведущих татарских музыковедов XX века Махмут Нигметзянов писал, что этой песне около 100 лет — она явно придумана городским жителем (в песне поется про свечи, а в деревне их тогда не было), который, вероятно, переработал народные мелодии. Поет ее Альфия Авзалова, в голодном детстве потерявшая родителей и перенесшая всю боль в песни.
«Хыяллар» («Мечты»)
В 1950-е годы в Казань приехал Оркестр Олега Лундстрема, который долго не мог найти себя в системе советов, пока он не записал несколько джазовых пьес композитора Алмаза Монасыпова, с которым Лундстрем дружил. По легенде, после посещения Московского дома звукозаписи оркестр и уехал в Москву .
«Җиз кыңгырау моңнары» («Перезвоны медных колокольчиков»)
В 1960-е в ТАССР появляется несколько ВИА. Один из них называется «Идел» (татарское название Волги), и поет в нем главный певец республики Ильгам Шакиров.
Ритм, напоминающий стук копыт, подсказывает, что это песня путника, вспоминающего былое . Как у многих песен того времени, у этой есть башкирская версия. Мелодию придумывал Василь Хабисламов, который родился в Бураевском районе Башкортостана.
«Күпме күзләр күреп онытылган» («Сколько увиденных глаз позабыто»)
Баянист Рифкат Гумеров наяривает твист — без ритм-секции, без ничего . Учился он на гобоиста и на слесаря, а потом с баяном объехал всю страну, аккомпанируя Зифе Басыровой, Альфие Авзаловой, Ильгаму Шакирову. Поет созданный им в 1967-м ансамбль при клубе производственного объединения «Тасма» имени Куйбышева «Саз». Хор то поет традиционно, то в джаз.
«Урман кызы» («Лесная девушка»)
Старой песне — новую жизнь. Композитор Джаудат Файзи написал ее в 1932-м, на годовщину смерти «татарского Маяковского» Хади Такташа. В 1970-е ее играл ВИА «Сайяр», в ТАССР отвечавший за звание группы с национальным колоритом (но пели они и по-русски).
Название «Сайяр» — аллюзия на одноименную татарскую труппу начала XX века. Говорят, что их концерты собирали аншлаги, а в местных киосках «Союзпечати» на ура расходились плакаты. «Урман кызы» в версии ВИА — почти что лаунж или очень медленный фанк .
«Була бер көн» («Будет один день»)
Это мунаджат, духовная мусульманская песня, которая пропала из контекста народной музыки в 1930-е годы . Уроженец Туркменистана Шамиль Шарифуллин, изучая их в этноэкспедициях, соединил мунаджаты с симфоническим мышлением, сочинив одноименный концерт для хора в 1975 году.
Ректор консерватории Назиб Жиганов с ходу сказал: «Это абсолютно новая страница татарской музыки». Правда, опасался, что название вызовет массу проблем. В современной версии мусульманские песнопения сближаются с православными.
«Казан кичләре» («Казанские вечера»)
Еще один пример популярной песни эпохи застоя. Стихи написаны поэтом и сибирским ссыльным Хасаном Туфаном, так что здесь можно увидеть и монолог человека, насильно разлученного с родиной . А возможно, это просто песня комсомольцев, уезжающих строить очередной БАМ.
«Мин сине шундый сагындым» («Я по тебе так соскучился»)
1980-е — это годы двух композиторов: Луизы Батыр-Булгари и Резеды Ахияровой. Луиза-апа написала песню на стихи детской поэтессы Фираи Зиятдиновой, которая неожиданно выдала любовную тему.
Когда оперный певец Айдар Файзрахманов, будущий художественный руководитель Татарской государственной филармонии, писал на радио вокал, в студию пришел редактор, послушал и без всяких обязательных худсоветов сказал: «Завтра 8 Марта, в подарок женщинам пускаем в эфир» .
«Зәңгәр томан» («Синий туман»)
Песня Резеды Ахияровой на импрессионистские стихи Рената Хариса в исполнении Венеры Ганеевой. Сейчас все трое — практические госслужащие: первая пишет оперы, второй — либретто, а третья ведает исполнителями фестиваля «Үзгәреш җиле» («Ветер перемен») с миллионными бюджетами и малым КПД. Обратите внимание на степенные синтезаторы. В 1980-е в татарской эстраде еще не было принято смешивать их с баянами.
«Миләшләрем» («Рябины»)
У этой песни есть три версии, пользующиеся определенным спросом. Но первую спела Алсу Хисамиева. В куцей аранжировке отразилась вся эпоха конца 80-х, с переходом артистов на хозрасчет и пением под «минус». Тут еще нет смешения электропопа с баянными наигрышами . Мы эту песню пели в детстве с сестрой. Любопытно, что стихи написал водитель Мударрис Шакиров, это его единственный хит.
«Бер генә минутка» («На одну минутку»)
Маститый баянист Фирзар Муртазин соединил манеру как у Челентано и грув как у Рифката Гумерова, взяв стихи из случайного стихотворного сборника (поэтесса Дина Камалетдинова узнавала его контакты через администрацию района). Моя любимая версия — группы Başkarma.
Вообще, у татар первая рок-группа под названием The Sounds of Tsingishan появилась в Финляндии , где более 100 лет живет татарская диаспора. Местные молодые татары, наслушавшись The Shadows и The Beatles, начали петь под гитары. Новую группу они придумали в 1980-е и даже приехали с ней в Казань, выяснив, что их записи местная интеллигенция распространяет самиздатом (редкий случай для республики, где в советское время практически не было андеграундной культуры). Ее лидер Дениз Бадретдин собрал в Казани группу KGB — Kazan Gruppasi Bedretdin.
